
Уличные концерты группы Stoptime во главе с певицей Наоко воодушевили российскую политэмиграцию настолько, что отовсюду полилась традиционная в таких случаях песнь. Музыкантов поспешили объявить героями и провозгласить, что они-то и есть настоящая Россия, а все, кто за Путина — ненастоящая. Эта песнь сбивает с толку и заглушает простые и важные вопросы. А спрашивать тут есть о чём.
Диана Логинова, она же — Наоко, и её коллеги по Stoptime напоминают детей цветов. И это автоматически, на уровне подсознания рождает в головах прозападно настроенной публики множество ложных параллелей.
Украина сравнивается с Вьетнамом, выступления уличных музыкантов в культурной столице в фантазиях противников режима вырастают до уровня антивоенного движения американских хиппи конца шестидесятых.
И это вселяет в головы надежды, что путинскую диктатуру тоже можно если не мирно победить, то хотя бы в чём-то переубедить.
В колее мирного протеста за те двадцать пять лет, что Путин находится у власти, российская оппозиция увязла намертво. Даже с началом полномасштабной агрессии против Украины большинство не изменило свою позицию по этому вопросу — но геопозицию при этом предпочло сменить. И поскольку возможности наступать на старые грабли это большинство теперь лишено, оно начинает бурно радоваться всякий раз, когда на эти же грабли наступает кто-то из оставшихся в России.
То есть поначалу, конечно, радоваться. А потом — громко негодовать. Из-за того, что людоеды опять подавляют мирный человеческий протест исключительно в своей людоедской манере.
Но силовое сопротивление людоедам всё равно страшит. Ведь от него — один шаг до новой гражданской. А от гражданской — и до развала страны рукой подать.
Отсюда и такая пылкая любовь к суррогатным формам борьбы с диктатурой, всё более напоминающим мёртвому припарки. Строго говоря, речь уже не о борьбе (ведь конечная цель всякой борьбы — поверженный противник), а о диссидентстве. Которое тоже бывает разным, порой почти полярным.
Потому что одни диссиденты — например, Александр Скобов — бросают системе вызов, даже прекрасно осознавая риск физического уничтожения и смерти за решёткой. Но это — явные одиночки, и их процент, увы, ничтожен.
Другие же диссиденты, коих большинство, просто пытаются создать вокруг себя пространство, в котором нет места фашистскому государству и его людоедским нарративам. Хотя бы ненадолго и там, где ещё можно. И питерские Stoptime — как раз из вторых. Не зря в случае с задержанием Наоко и К уже начали вспоминать популярные в восьмидесятых квартирники. По логике именно в квартиры должны переместиться любители запретных песен, если власть продолжит зачищать от них улицы.
Это, конечно, тоже протест, но по большому счёту — протест в себе. И хотя в случае со Stoptime он даже выплеснулся на улицы и стал собирать внушительные группы поддержки — не стоит заниматься самообманом. Ни угроз демонтажа режима, ни даже элементарных требований к власти он в себе не нёс. Аналогичную картину можно было наблюдать и в позднесоветскую пору, и в сравнительно травоядные годы путинского правления: государство само по себе, мы сами по себе — читаем, что хотим, смотрим, что хотим, поём, что хотим.
Проблема в том, что именно под такие самоуспокоительные мантры — кто-то по наивности даже считал это неписаным договором между обывателями и властью — росла и крепла диктатура Путина.
Да, в первое десятилетие главным образом заново делились вполне осязаемые ресурсы — земля, заводы, нефтегазовые трубы, кнопки телеканалов — и закрывались зудящие имперские гештальты (вторая чеченская, российско-грузинская, в Украине на тот момент решили вопрос мягким политтехнологическим путём).
Но уже второе десятилетие только на внутреннем фронте ознаменовалось тотальными зачистками в рунете (в нулевые символом оскотинивания можно было признать трансформацию телеканала НТВ, в десятые — сайта Lenta.ru), валом экстремистских дел и всё более навязчивыми попытками государства сунуть нос в повседневную жизнь граждан. В случае с последним установить тотальный контроль, понятное дело, сложнее всего.
Примечательно, что музыканты Stoptime, как пишут, исполняли кавера артистов-иноагентов с лета, и никому не было до этого дела — ни ментам, привычным к подобному уличному фону, ни многочисленным «нашим мальчикам», вернувшимся с войны. Всё происходило по одному и тому же сценарию: попели, попрыгали, разошлись. А потом ролики начали вируситься — и в какой-то момент по этому поводу возбудился целый хор Z-доносчиков.
Итог все уже знают: ребят арестовали и закрыли в спецприёмнике. Пока, к счастью, лишь по административной статье — но если людоедам покажется мало, спецприёмник может стать лишь прологом к более или менее продолжительной тюремной эпопее.
Но параллельно нас ждёт ещё одна эпопея. Эпопея героизации уличных музыкантов уехавшей оппозицией.
Эта героизация, к сожалению, лишь замкнёт очередной порочный круг. Протест в себе, не несущий режиму сколь-нибудь ощутимых проблем, опять наделят повышенной значимостью и объявят страшно действенным орудием борьбы с фашистским государством: «Видите, оно заковывает хрупких девушек в наручники за одни лишь песни! Оно боится!»
Да ничего оно не боится, кроме силы. Просто продолжает действовать в своей людоедской логике. И уничтожив явных врагов, обращает взор на тех, кто выбивается из строя, шагая не в ногу.
Впрочем, доказывать что-либо ветеранам российских мирных протестов — дело бессмысленное. Они уже подняли новую героиню на свои знамёна.
«ФОТОГРАФИЯ, КОТОРУЮ СТОИТ ЗАПОМНИТЬ.
2025 год. Восемнадцатилетняя Диана Логинова, арестованная за то, что пела на улице “иноагентские” песни, смотрит на сотрудника полиции, который через несколько секунд наденет на неё наручники.
Мне кажется, она ищет в его глазах следы стыда», — пишет Виктор Шендерович, ранее использовавший капслок, кажется, лишь в иноагентской плашке (о том, как он наконец избавился от неё — отдельная история).
Вообще-то «фотографии, которые стоит запомнить» с начала полномасштабной агрессии России против Украины в новостных лентах появляются каждый день. Они документируют хронику беспощадной войны и идут пачками, валом.
Но тут, что примечательно, нам предлагают запомнить даже не документ, а его трактовку Виктором Шендеровичем.
Ибо о том, что именно пыталась найти в глазах мента Диана Логинова, может поведать лишь сама Диана Логинова. Но написано красиво, слов нет. Я бы даже сказал, проникновенно. Так что, может, теперь при случае и сама Наоко подтвердит, что именно стыд она в ментовских глазах и искала. Не спорить же в конце концов с гуру антипутинских протестов, у которого за спиной — страшно представить — стаж аж в четверть века!
Другие оппозиционные трибуны мыслят ещё категоричнее, отбросив всякие «кажется». Поэтесса и журналистка Татьяна Вольтская прямо отождествляет молодых музыкантов с Россией:
«Вот эта 18-летняя девочка, Диана Логинова, студентка музыкального училища им. Римского-Корсакова по классу фортепиано и вокалистка группы “Stoptime”, а также гитарист и барабанщик Александр Орлов и Владислав Леонтьев — это и есть молодая Россия, а не только хмурые мужики, с похмела ползущие подписывать контракт. Эти дети, спевшие в центре Питера, аж напротив Казанского собора антивоенные и антипутинские песни Нойза МС и Монеточки, признанных подлым Минюстом иноагентами, дети, родившиеся и выросшие при Путине, но живущие так, как будто его нет — это ответ тем, кто сегодня говорит, что Россия должна исчезнуть. Россия не исчезнет, пока рождаются дети, в чьей крови нет страха».
Поэтика манифеста Вольтской, на мой скромный вкус, не фонтан. Логика и вовсе вызывает нескромные вопросы. Когда категорично заявляешь, будто что-то и есть то самое, то в качестве продолжения напрашивается «а вовсе не», но никак не «а не только». И почему в качестве недопротивопоставления упомянуты лишь контрактники с Минобороны РФ? Где хмурые мужики — а заодно и бабы — которые следят, стучат, пытают, фабрикуют, сажают, наконец, просто одобряют весь этот беспредел?
К слову, я не уверен, что жить так, будто Путина нет, это достоинство. Например, большинство россиян с 24 февраля 2022 года старается жить так, будто никакой войны нет — но есть ли в этом смелость?
Впрочем, даже если в этом Вольтская права, то остатки былой роскоши не замечать Путина стремительно улетучиваются прямо на наших глазах. А сам тиран почему-то упорно никуда улетучиваться не хочет и проникает даже туда, где раньше прекрасно без него обходились.
Он вполне органично себя чувствует, сидя на ресурсе под названием Россия. И определяющими по-прежнему являются именно его слова и действия, но никак не детей, спевших в центре Питера. Дальше их могут закрыть уже по уголовной статье. Россия, уверен, проглотит и это.
Так, может, ну её к чёрту, такую Россию?
Проблема в том, что уехавшая оппозиция продолжает проецировать на происходящее в России свои фантазии. Ей хочется разглядеть внутри страны какой-то лучик надежды. Ей хочется разглядеть в глазах мента хотя бы намёк на совесть (по Шендеровичу), а в ладонях вертухая обнаружить яблочко или шоколадку (по Яшину). Наконец, ей хочется верить, что режим зашатается и рухнет только по той причине, что неиспорченные, славные дети собрались в большом количестве в Москве или Питере и спели громко запрещённые иноагентские песни.
Потому в каждом актике гражданского неповиновения — или даже просто непослушания — ищет она признаки мощной тенденции, которая вот-вот снесет режим. Надежды юношей питают. Хотя пора бы уже давно не юношам понять, что рухнет режим явно не потому же самому оптимистичному сценарию, что имел место на исходе Перестройки. Собственно, и Перестройка-то ещё даже на начиналась. Споры сейчас исключительно о том, начался уже новый тридцать седьмой или ещё нет.
“Всходы” — независимый проект об эмиграции, жизни в Европе и ситуации за новым железным занавесом. Поддержите “Всходы”